Наведавшись в понедельник утром в поселковую администрацию, Руслан ожидал увидеть в кресле главы типичного немолодого чиновника или чиновницу в строгом костюмчике и очках. Столкнувшись с Ириной (так она просила называть себя), застыл на пороге, разинув рот. Любая фотомодель на её фоне выглядела бы невзрачной дурнушкой, чего уж говорить об обычных девушках.

Ирина была блондинкой, причём, похоже, натуральной. Разрез больших зелёных глаз, форма бровей, рисунок губ, классический нос, аккуратный подбородок, высокий лоб – это лицо было настолько безупречно, что это казалось нереальным. Однажды он где-то прочёл, что идеальная красота скучна и невыразительна, во внешности настоящей красавицы обязательно должна присутствовать некая неправильность, призванная добавить индивидуальности. Глядя на Ирину, он понял: это полный бред. Изюминкой этой женщины являлась удивительная, уникальная, лишённая малейшего изъяна ослепительная красота.

Вместо костюма на Шустовской был открытый топ, обнажавший покрытые ровным золотистым загаром плечи, и юбка, не скрывающая длинных стройных ног. Уши украшали крупные броские серьги, которые на любой другой женщине смотрелись бы вульгарно, а Ирине необычайно шли, подчёркивая совершенную линию скул.

В довершение всего глава администрации была даже моложе Руслана: как позже выяснилось, ей было всего двадцать девять лет. К реакции на свою внешность она, видимо, давно успела привыкнуть, так что спокойно дождалась, пока Руслан придёт в себя, подберёт с пола челюсть и вспомнит, зачем явился.

– Доброе утро, – смущённо поздоровался он. В памяти всплыл образ Маруси, и Руслану стало совестно, словно он только вылез из постели с любовницей.

Он знал, что нравится женщинам, но жене не изменял. Почти. Пара-тройка мимолётных встреч не в счёт. Романов не заводил не из страха потерять Марусю: был уверен, что она простила бы. Просто не видел в этом смысла. Ради чего? В сущности, большинство женщин предсказуемы и однообразны. По крайней мере, таковы были многочисленные подруги, прошедшие через его холостяцкую жизнь.

– Здравствуйте, Руслан. Я так и думала, что вы сегодня к нам заглянете, – улыбнулась Ирина.

– Как вы догадались, кто я? – удивился он.

– Это несложно. Посёлок у нас маленький, немногим больше ста пятидесяти жителей. Разумеется, я всех прекрасно знаю. У нас все друг друга знают, мы живём сплочённо, и когда на пороге появляется незнакомец, без труда можно понять, что это и есть наш новый сосед. Что касается имени, тут тоже просто. Дубцов был здесь на прошлой неделе, и рассказал, что дом на Приморской купила семья. Вадим занимается недвижимостью в Каменном Клыке, все сделки идут через него. Как видите, ничего необычного. Давайте знакомиться?

Она обогнула стол и подошла к нему, протянув руку. От её прикосновения по телу прошла тягучая сладкая волна, во рту стало сухо. В Ирининых глазах промелькнула едва заметная понимающая усмешка. Аромат её духов был сладковатым, одурманивающим, как она сама. Пожалуй, это скорее вечерний парфюм, однако ей он, несомненно, шёл.

– Присаживайтесь, – предложила она, опускаясь на диван. Он повиновался, однако предпочёл выбрать стоявшее рядом кресло. Ирина снова усмехнулась – уже более откровенно. – Вашу жену зовут Мариной?

– Да, но я называю её Марусей.

– Как мило. Сколько лет вашей дочери?

– Алиса – дочь Маруси, – зачем-то поведал он.

В глазах Ирины что-то промелькнуло – он не успел уловить, что именно. Она одобрительно улыбнулась и заметила:

– Вы молодец. Не всякий мужчина сумеет принять и растить чужого ребёнка как своего.

– Если любишь женщину, любишь и её ребёнка, – отрывисто бросил Руслан, раздражённый и собственным неуместным откровением, и (ещё больше) незаслуженной похвалой, в которой ему почудилась скрытая издёвка. Ирина чутко уловила его настроение и предпочла сменить тему. Деловито перечислила документы, которые следовало предоставить в поселковую администрацию, назвала сумму обязательных взносов, прояснила вопросы, касающиеся коммунальных платежей.

Прощание получилось неловким. Внешняя притягательность Ирины была настолько выразительна, что появлялось навязчивое желание любой её жест и слово трактовать как приглашение к дальнейшему, более плотному знакомству. В планы Руслана совершенно не входил роман и, тем более, новые отношения, хотя ему показалось (понравилось так думать?), что Ирина не будет против.

Он ушёл слишком поспешно. Лучше подошло бы слово «ретировался». Однако когда спускался по ступенькам, Ирина окликнула его:

– Чуть не забыла! – Она стояла на верхней ступеньке, он на нижней. – У нас в Каменном Клыке есть давняя традиция: тридцать первого октября мы устраиваем Осенний бал. Вы, разумеется, приглашены. Ждём вас с женой и дочкой.

– Тридцать первого октября? Это же Хэллоуин.

– Мы не признаём этот праздник, – отрезала Ирина, – глупое нововведение, чуждое российской культуре. Как и Валентинов день. Так что не забудьте!

– Но…

– Никаких «но»! Отказы не принимаются! – Ирина смягчила резкость своих слов очаровательной улыбкой, развернулась и скрылась внутри здания.

Не вполне придя в себя после утренней сцены, Руслан приехал домой и сразу занялся делами. Требовалось немного поколдовать с проводкой: в кабинете постоянно мигала лампочка, и это моргание действовало на нервы. Монотонная работа успокаивала, постепенно к нему вернулась способность мыслить рационально и хладнокровно. Что это он в самом деле? Ну, красивая. Но мало ли таких? Что ему за дело до неё? К тому же у такой женщины наверняка кто-то есть. От этой мысли стало одновременно и лучше, и хуже. С одной стороны, накатило облегчение, с другой – подступило что-то, похожее на ревность.

С досады он неосторожно ткнул куда-то рукой, и его легонько дёрнуло током.

– Дьявол! – громко выругался Руслан.

– Привет! – сказала неслышно подошедшая сзади Маруська. – Ты, оказывается, уже дома? А я к морю ходила.

– Оказывается, дома, – буркнул он и посмотрел на жену.

Ему всегда нравилось смотреть на неё. Тонкая, гибкая, нежная. В ней была манящая беззащитность, детскость. Руслан сразу обратил на это внимание, когда они познакомились. С первых минут она вызвала в нём желание защитить, заступиться.

Его фирма делала ремонт в садике, где работала Маруся. Он заглянул в бухгалтерию утрясти кое-какие дела. Так и встретились. Поначалу она не доверяла ему: позже он понял причину. Руслан никогда не искал лёгких путей, препятствия только разжигали решимость их преодолеть, и уже спустя пару месяцев она переехала к нему.

Он ни разу не пожалел об этом – это была целиком и полностью его женщина. Женственная, мягкая, терпеливая, кроткая. Слишком бойкие, излишне самостоятельные дамочки его не привлекали. И уж конечно, он не потерпел бы, чтобы женщина рядом с ним превосходила его умом.

Признаться, Руслан всегда относился к жене чуточку снисходительно. Как к существу милому и любимому, но, несомненно, стоящему чуть ниже на ступени. Куда вели ступени, что это вообще за лестница такая, он и сам не знал, и если бы кто-то предположил, что он считает себя лучше Маруси, гневно опроверг бы такое утверждение. И всё же… Это было что угодно: страсть, любовь, привязанность, но не отношение равного к равному.